Внутренней ценности , но в Ифу можно ифать и при наличии Внутренней ценности . А если биржа - это Ифа, то попытки статистиков уничтожить диафаммы и фафики вовсе не так сфашны, как они представляются. Чартисты, вместе взятые, сами по себе становятся серьезной рыночной силой. Может быть, они просто принадлежат к иррациональной и еще неизмеренной авсфалопитековой стороне рынка.

Есть и еще одна претензия, которую следует предъявить академическим исследователям: они склонны читать лекции на языке, которым слушатель не владеет, - например, на языке квадратных уравнений. В отнощениях между математикой и от-нощением инвестора к акциям существует специфический парадокс , - пишет Бенджамин Грэм, старейшина финансового анализа, в своей книге Разумный инвестор . Грэм продолжает

Считается, что математика дает точные и надежные результаты. Но на фондовой бирже, чем более изощрены и сложны математические построения, тем более ненадежны и гадательны те вьшоды, которые мы из них делаем. За все сорок четыре года моего опыта на Уолл-сфит я ни разу не видел надежных расчетов ценности акций или св5занной с ней инвестиционной сфатегии, которые выходили бы за пределы простой арифметики или самой элементарной алгебры. Если в ифу входит математический анализ или высшая алгебра, -это всегда признак того, что автор пытается подменить опыт теорией .

Как вы могли бы предположить, памятуя о моей собственной предвзятости, я с готовностью соглашаюсь здесь со старейшиной финансового анализа. Более того. Мне кажется, что даже если бы адепты случайного блуждания объявили о том, что найдено безупречное математическое доказательство случайного характера биржевых процессов, я все равно продолжал бы верить в то, что в длительной перспективе будущие прибыли влияют на текущую цену а в краткосрочной перспективе доминантным фактором останется неуловимый авсфалопитек - характер и настроение толпы.

Можно ли запрограммировать интуицию?

В 1881 году издательство ГУКарлтон и Ко. опубликовало книгу Как выифывать на Уолл-сфит , написанную Успешным Биржевиком. Авантюры Успешного Биржевика с проектом канала Эри и фамвайными компаниями нас здесь не интересуют. В его повествовании о собственной жизни звучит несомненная нота правды, но сколь бы ни бьш успешен наш Биржевик, ему бьшо куда как далеко до великого биржевого трейдера Кина. Успешный Биржевик, понаблюдав какое-то время за блистательными маневрами Кина, подошел к нему и поинтересовался: есть ли У него какие-нибудь правила покупки и продажи. Сэр, - ответил великий Кин, - таких правил у меня нет. Я покупаю и продаю так, как это делала бы женщина, - по интуиции .

Интуиция и ныне никуда не исчезла, хоть ее и не удается запрофаммировать в компьютеры. Практически все прочее запрофаммировать можно, и мой приятель Альберт, гроссмейстер диафамм - один из ведущих компьютерных магов. Кстати, Альберт в жизни не слышал о случайном блуждании, пока я ему о нем не рассказал. Так что, как видите, компьютерами пользуются обе воюющие стороны.

В один прекрасный день Альберт позвонил мне. Он бьш взволнован, как девятилетний мальчишка, которому только что подарили 300-кубовый мотоцикл Черная Мадонна - Королева Красоты - почти как те, на которых разъезжают Ангелы Ада. Приезжай посмотреть на мой новый компьютер , - сказал он.

Альберт из той породы, которую народ на Уолл-сфит называет техническими аналитиками . Теханалитики убеждены, что единственное, что стоит знать о бирже - это спрос и предложение. Плевать на прибыли, дивиденды, перспективы деловой деятельности - это все для Фундаменталистов. Спрос и предложение находят свое офажение в цене, объеме и прочей статистике, которую теханалитики и загоняют на бумагу строя диафаммы. И точно так же, как у бабуина есть данный ему от природы враг леопард, такой же данный от природы враг есть и у теханалитиков. Это, однако, не Фундаменталисты, кспгорых терпеть еще можно, а анти-теханалитики, то есть уже знакомые

нам сторонники случайного блуждания. Но, как вы тоже уже знаете, еще ни один теоретик случайного блуждания не написал ни одной статы! на нормальном человеческом языке, а большинство уоллгстритцев не понимает маленьких греческих символов, лежащих на боку под сенью квадратных коржй.

В общем, Альберт был так возбужден, что я тут же отправился смотреть новый компьютер. Альберт работает в Организации - огромном фонде голоднысх, жаждущих применения денег Когда Альберт только начинал здесь работать, он сидел в маленьком загончике, вычерчивая свои диафаммы, и особого внимания на него никто не обращал. Я понял, что ныне он стал пользоваться повышенным вниманием, когда увидел, что ему выделили уже целую комнату. Лидеры и Вожди, с достоинством сопящие на самой вершине Организахдии, на него по-прежнему не обращали внимания, но для трейдеров и аналитиков 1Ьнш-таб Альберта стал популярным местом, куда они часто наведываются с кофе в руках.

Я и раньше бывал в Генштабе Альберта, и он действительно напоминал мне штаб-квартиру армейского соединения. Все стены были увешаны фафиками и диафаммами, посреди комнаты на стойках тоже висели обязательные схемы. Казалось, что в любой момент к фафикам подойдет какой-нибудь полковник с указкой в руках и скажет: Господа, разведка сообщает, что силы Вьстконга располагаются здесь (стук, стук), в зоне Е, поэтому мы будем нацеливать вертолетную атаку вот сюда (стук, стук) и отсечем врага, прежде чем он доберется до границы Лаоса. Шнзберг, ОРейли и Альбергетти поведут свои подразделения сюда...* - и так далее.

Обычно, когда мне хочется узнать, что теханалитики думают о рынке, я захожу к Альберту и он устраивает мне экскурсию по всей бирже. Здесь мы видим, - говорит он на ходу, - что любители неполных лотов продолжают продавать. Это хорошо. Теперь, на южной стене, на фафиках с 200-дневными и 21-дневными скользящими средними, мы видим, что линия А по-прежиему выше линии Б. Это хорошо. Теперь... , - и мы движемся дальше, как коллекционеры картин на выставке, переходя к портрету отношения роста/падения, потом к портрету

дифференциалов Лоури, а потом и ко всем прочим портретам галереи Альберта.

Альберт один из тех редких людей, которые счастливы на работе. Мне кажется, что когда он бьш мальчонкой, то классифицировал и выучил наизусть все усредненные показатели в главных бейсбольных лигах, а потом сопоставлял их с показателями индивидуальными, рекордными и еще Бог знает чем. Когда он закончил школу бизнеса (не Школу Бизнеса - такая только одна, и это Гарвард), то стал работать еще не сертифицированным бухгалтером на подшипниковом заводе. Вице-президент этой подшипниковой компании поифывал на товарной бирже, рисуя собственные фафики - и вскоре Альберт стал вычерчивать диафаммы и фафики движения товарных цен. Дела вице-президента пошли так хорошо, что он выделил Альберту на заводе уединенное местечко, и Альберт принялся изучать искусство построения фафиков. Это занятие до сих пор остается подобием науки восемнадцатого века, и по-настоящему научить ему нельзя. Оно передается мастером подмастерью и выковывается методом проб и ошибок Альберт приходил на завод первым, уходил последним - и он был абсолютно счастлив, и счастлив был его вице-президент, и счастлив был брокер вице-президента.

Тем временем дела в подшипниковой компании катились под гору, как оно и должно бьггь, если вице-президент переживает только о майской пшенице и октябрьской ртути. Но к тому времени как вице-президента поперли, и Альберта с ним заодно, Альберт уже здорово разбирался во всех своих схемах, диаграммах и фафиках. Вице-президент сделал столько денег, что смог купить себе лимонную рощу в тысячу акров во Флориде. Он благодарно пожал Альберту руку и пожелал ему удачи, после чего Альберт отправился искать работу аналитика-чартиста, обретя свое жизненное призвание.

Как бы то ни было, но Компания Альберта все еще не полностью ориентирована на теханализ, потому что на него не ориентированы ее заправилы. Но в недрах Компании растет подпольное движение молодых людей, аналитиков и всех прочих, а репутация Альберта как гроссмейстера диаграмм такова, что

все всегда сверяются с ним. К тому же Альберт теперь строит свои диаграммы и графики на компьютере.

Когда я приехал, с ним было два аналитика. Один вместе с Альбертом изучал диаграмму а другой расхаживал взад и вперед перед дифференциалами Лоури и ждал своей очереди.

- Я только что просматривал эту компанию, - говорит аналитик - Чистая прибыль у нее растет, уровень продаж поднялся на двадцать процентов...

Альберт жестом останавливает его.

- Не надо мне об этом рассказывать, - говорит он. - Я этих вещей знать не желаю.

Альберт напряженно смотрит на диаграмму, а аналитик, затаив дыхание, ждет, какое же варево сварганит волшебник из глаза тритона и лягушачьего пальца.

- Это голова и плечи ? - спрашивает аналитик, нервно указывая на диаграмму. Альберт с презрением смотрит на него. Альберт очень вежлив и очень сдержан, но его страшно раздражает, когда невежа пытается вдохнуть жизнь в его диаграммы. Дело не в диаграмме, дело в человеке, который ее читает , - любит повторять Альберт, и я этому верю, потому что если двум чартистам дать один и тот же график, в половине случаев они выдадут диаметрально противоположные выводы.

- туг должна будет появиться еще одна нога , - говорит наконец Альберт, - может, пунктов на семнадцать, на восемнадцать.

- Но когда всплывут прибыли... - протестует аналитик

- Уже учтены, - говорит Альберт, и теперь к нему приближается второй аналитик Он обнаружил по-настоящему современную компанию Альфанумерик с новым печатающим устройством. Прибыли пока скромноваты, но цена акций взлетела с 7 до 200. В результате кривая Альфанумерика на диаграмме идет один дюйм в самом низу, а потом взмывает на метр по вертикали. Им даже пришлось склеить два листа миллиметровки, чтобы получился целый метр. Аналитик настроен очень оптимистично, но он хочет знать степень риска. Он показывает на точку в районе отметки 170 и хочет знать, стоит ли покупать на этом уровне, если цена пойдет вниз.

- Нет, - говорит Альберт. Он не тратит слов.

- А где же будет уровень прочной поддержки? - спрашивает аналитик

Альберт указывает на дюймовый отрезок внизу диаграммы.

- Я предположил бы отметку семь , но с гарантией сказать трудно, - говорит он, потому что не собирается принимать всерьез этот Альфанумерик . И взялся он практически ниоткуда, и взлетел как будто сам по себе, и приличной диаграммы по нему пока еще не выстроить. Прием окончен, пациенты расходятся, и я заполучаю гроссмейстера в свое безраздельное владение.

- Смотри, - говорит Альберт.

На столе посреди Шнштаба стоит нечто вроде телевизора. Это компьютерный монитор. Перед ним клавиатура, наподобие клавиатуры пишущей машинки.

Пока я не могу понять, вокруг чего сыр-бор. Альберт работал с компьютерами и преяоде, и я помню, как сидел рядом с ним, а он обводил кружками маленькие красные цифры на бело-зеленой полосе компьютерной бумаги.

- Он-лайн, в реальном времени, - говорит Альберт. Онлайн в данном случае означает, что вся информация располагается тут же, внутри системы. А реальное время означает практически мгновенно . В общем, работает как компьютер какой-нибудь авиалинии, проверяющий наличие мест на всех самолетах и затем сообщающий вам, есть ли место на рейсе номер 1 в канун Рождества. Может быть, аналогия и не вполне верна, может быть, даже сам Альберт не вполне прав, и, может быть, для того, чтобы компьютер знал, что происходит, сначала должна состояться сделка, а потом сделка должна быть зарегистрирована и внесена в систему учета. Но так ли, сяк ли - давайте примем на веру, что это был сообразительный юный компьютер, тем более что над программой Альберт работал сам. Альберт усаживается за клавиатуру как Ван Клайберн или Глен хульд - скорее как Глен хульд, кисти занесены, манжеты завернуты.

- Импульс движения по группам! - кричит Альберт и делает клик-клик-клик по клавиатуре. Монитор начинает светиться и компьютер говорит: