Психологические тесты, конечно же, не могут сказать вам, станете ли вы асом в делании денег Они лишь описывают уже существующие группы, а потом за этими тестами идут уже жизненные экзамены на выполнение долга (годы, отданные работе), на удовлетворенность результатами, на успешность. Вы можете не отвечать требованиям психологического теста и все-таки преуспеть, или же мир может измениться до такой степени, что эти требования перестанут отвечать реальности. Но пока мир таков, каков он есть, игра ведется по тем же нормам и правилам. И некоторым аналитикам не следует управлять своими собственными финансами, некоторым инвестиционным менеджерам стоит руководить фондами с совсем другими характеристиками, а некоторым инвесторам следует ухаживать за цветами в своем саду и позволить умным людям вкладывать их деньги.

Вы даже можете прекрасно показать себя во всех этих тестах, но настоящим экзаменом будет то, как вы поведете себя в ситуации, когда по другую сторону барьера будет бушевать ревущая толпа. Мы уже кое-что знаем о типах индивидуумов, но толпа, этот неуловимый австралопитек, все еще представляет собой неизвестность. Задача массовой психологии по-прежнему не разрешена. Но действительно ли биржа - это толпа?

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ БИРЖА ЭТО ТОЛПА?

ТЬлпа проигрывает всегда, - писал в 1930 году Фред Келли в своей известной работе по фондовой бирже, - потому что толпа всегда неправа. Она неправа, потому что ведет себя нормально .

То, чем живет толпа или биржа, всегда является предметом догадок, ибо толпа, в соответствии с инвестиционной мифологией, обязана всегда быть неправой. (Сторонники этого правила столь многочисленны, что, в свою очередь, тоже могли бы составить приличную толпу - но, конечно же, каждый, говорящий о толпе, считает, что сам к ней не принадлежит.) В 1841 году Чарльз Маккей опубликовал, как считается, первую серьезную книгу о поведении людских масс, Наиболее распространенные заблуяодения и безумства толпы . Книга Маккея, по словам Бернарда М. Баруха, позволила ему сделать свое гигантское состояние, а одна из уолл-стритских инвестиционных фирм рассылала эту книгу клиентам как подарок к Рождеству. Если кто-то из этих клиентов прочитал полученную книгу то он наверняка почувствовал свое несомненное превосходство, потому что голландцы, пару сотен лет назад взвинчивавшие цены на луковицы тюльпанов, сейчас выглядят и впрямь глуповато. Увы, оказывается возможным прочитать про голландцев, убежденных, что в мире существует неутолимый спрос на тюльпаны, а потом выйти и купить какие-нибудь супермодные компьютерные акции, потому что в мире существует неутолимый спрос на компьютеры. Доводы должны быть всегда, и если доводы насчет компьютеров выглядят весомее доводов насчет тюльпанов, то это может быть и оттого, что не все в истории с тюльпанами нам до конца известно.

Кааедый инвестор не раз сльпиал, хотя бы от своего брокера, что какие-то акции следует продолжать покупать, потому что толпа еще не проснулась. Но действительно ли биржа -это толпа? Конечно, во дворе биржи не стоит масса людей, скандирующих Да здравствует дуче! или Янки, убирайтесь домой! Все, что есть, это лента тикера, отмечающая движение биржи, и определенное количество разбросанных по стране брокерских

контор, в каждой из которых сидят люди, за этим движением наблюдающие. Еще большее количество людей не следит даже за этим, но выделяет каждое утро несколько минут, чтобы взглянуть на изменение стоимости акций в газете. Врачи, торговцы, адвокаты, повара - могут ли все эти разрозненные индивидуумы и впрямь составлять толпу?

В конце XIX века французский врач по имени Постав Ле Бон опубликовал свою PsychoIogie des Foules*, переведенную как Толпа . Ле Бон посвятил значительное количество других своих работ обобщениям касательно расовых характеристик, и эти работы порядком устарели. Но Толпа оказалась книгой абсолютно пророческой в 1895 году когда мир еще не знал, какими гигантскими толпами будут манипулировать Штлер или Муссолини. Для Ле Бона толпа - это не просто какое-то количество людей, собравшихся в одном месте. Это могут быть тысячи разрозненных индивидуумов. Их он называет психологической толпой, склонной к растворению сознательной индивидуальной личности и повороту чувств и мыслей в другом направлении . Наиболее поразительная особенность толпы, пишет Ле Бон, заключается в том, что ...кем бы ни были индивидуумы, ее составляющие, как ни разнились бы стили их жизни, их профессии, их характеры или их интеллект, - сам факт, что они трансформировались в толпу наделяет их чем-то вроде коллективного сознания, которое теперь заставляет их чувствовать, думать и действовать в манере, совершенно отличной от той, в какой чувствовал, думал и действовал бы индивидуум, будь он изолирован от этой толпы .

Согласно приведенному определению во всех этих читателях биржевых цифр мы имеем, по меньшей мере, материал для психологической толпы. Но что же мы знаем о толпе? Первое, что нам известно, говорит наш добрый доктор Ле Бон, это то, что индивидуум в толпе приобретает - уже в силу самого факта принадлежности к толпе - чувство неуязвимой силы и власти, которое позволяет ему отдаться на волю инстинктов, позыву, который он, будучи один, постарался бы удержать в определенных рамках... Чувство ответственности, всегда контролирующее поведение индивидуумов, в толпе исчезает начисто .

Второй элемент в толпе Ле Бона - заразительность, взаимная передача чувства, которую нелегко объяснить , как он пишет, и которую можно включить в ряд явлений гипнотического характера . И, наконец, третий элемент лебоновской толпы - внушаелюсть, то есть, состояние очарованности, в котором загипнотизированный индивидуум оказывается во власти гипнотизера . Как только исчезает чувство ответственности, мы созрели для заражения, внушения и проявлений неудержимой импульсивности .

Ле Бон явно не считает, что толпа - это место для приличного человека. Индивидуум, пишет он, становясь членом толпы, спускается на целый ряд ступенек по цивилизационной лестнице , потому что сознание толпы является уже не каким-то усредненным сознанием, а новым общим знаменателем, безмозглым в том плане, что оно сдалось на волю бессознательных импульсов. И хотя толпа всегда интеллектуально более убога, чем изолированный индивидуум , она может быть и лучше, и хуже отдельно взятого человека - все зависит от характера внушения, которому она подвергается.

Имеет ли все это отношение к нам с вами? Если вы помните, нас интересовала конкретная проблема - ценные бумаги и колебания их цен. Этой же проблемой занимаются одиннадцать тысяч рационально мыслящих аналитиков по ценным бумагам, огромное количество пылких студентов и дипломников, плюс целая армия компьютеров. Сто тысяч рационально мыслящих брокеров, или зарегистрированных представителей , как они именуются официально, поставляют информацию двадцати четырем миллионам инвесторов. Весь этот процесс насыщен статистическими данными, таблицами, математикой и блестяще сформулированными обоснованиями.

Но несмотря на это, акции, идущие вверх, снова обрушиваются вниз, самые хитроумные инвесторы оказываются в ловушке, и каждый год какая-нибудь группа акций устремляется к Луне, которая, как считают поклонники этих акций, состоит из чистого золота, а вовсе не из зеленого сыра. В 1961 году весь мир собирался жить припеваючи и играть в кегли, но уже в 1962 году акции Брунсвик умудрились проделать путь с 74 до

8, даже не притормаживая по дороге. В 1965 году весь мир собирался расслабиться и смотреть телевизор, но в этот момент Адмирал , Моторола , Зенит и Магнавокс съежились, как суфле, за которым навечно захлопнулась дверка духовки. И это произойдет еще не раз.

Сокрушительное падение курса этих акций, а я уверен, и других акций в будущем, сопровождалось потоком таблиц, цифр и статистики. Свободное падение Моторолы с 233 до 98 перемежалось массой отчетов, некоторые в добрую сотню страниц, полных анализа оборотных фондов, спроса, потребления, структуры издержек, финансовых потоков и потребительских устремлений. Эти отчеты до сих пор хранятся в моих шкафах. И они неизменно утверждали, при цене акций в 212, и в 184, и в 156, и в 124, и в ПО, что теперь-то уж эти акции следует покупать. Мне эти отчеты позволяют понять гораздо больше, чем эссе Чарльза Маккея о тюльпановом безумии в Голландии XVII века. Все заказы на покупку и продажу всех этих акций, как на их пути вверх, так и вниз, шли через тех же самых брокеров, через всю их стотысячную армию, так что всеобщее сумасшествие все-таки не возникло само по себе.

Информацию ничем заменить нельзя. Фондовая биржа -

это не колесо рулетки. Тщательное изучение ситуации и хорошие идеи совершенно необходимы, и пока кто-то не даст более детальное описание нашего биржевого австралопитека, они были и останутся наилучшими инструментами для работы. Но, может быть, там происходит и кое-что еще. Давайте вернемся к доктору Ле Бону несмотря на то, что его полезнсхлъ для нас начала было исчезать в тумане.

Толпы, - говорит добрый доктор Ле Бон, - всегда и всюду отличались женскими характеристиками . Теперь мы вспоминаем мистера Джонсона, сказавшего, что толпа мужчин ведет себя как индивидуальная женщина. (Я знаком с одним почтенным членом руководства фонда, который убежден, что изучение женщин - лучший метод подготовки к работе на бирже. В желающих серьезно заняться таким предметом недостатка, я полагаю, быть не должно.) ТЬлпа, - говорит доктор Ле Бон, -

не мыслит, она только думает, что мыслит. На самом деле она

воспринимает серию образов, вовсе не обязательно связанных какой-то логикой. Это и объясняет одновременное появление в ней противоречащих друг другу идей. Толпа подвержена влиянию образов, а образы эти производит аккуратное употребление слов и формул. Искусно применяемые, они при самой трезвой оценке действительно содержат в себе мистическую силу, прежде приписываемую словам только адептами магии . Вероятно, доктор Ле Бон имел в виду слова типа свобода и демократия , хотя, я думаю, слова типа экономический рост и Ксерокс тоже могли бы быть к месту Нужно лишь распознать магическую силу, содержащуюся в этих нескольких слогах, словно они несут в себе решение всех проблем. Они синтезируют в себе и большую часть самых разных бессознательных устремлений, и надежды на их воплощение в жизнь .

Для многих участников Игры здесь нет ничего нового. Уоллстрит бессознательно принимает как данность то, что образ, имидж компании или группы акций помогает их цене расти и потом удерживаться на плаву даже после того, как рациональные факторы валовой выручки и прибыли на вложенный капитал начинают резко ухудшаться. Если какая-то компания имеет репутацию бьпъ склонной к постоянным новшествам или созданию собственных рынков сбыта , то это привлекательная эмоциональная подпитка. Весь процесс позволяет кормиться множеству агентств по связям с общественностью. Толпа, - говорит доктор Ле Бон, - в чем-то подобна Сфинксу из древней легендьс нужно или найти решение задачи, приемлемое для ее психологии, или быть сожранным .

Как сказал бы Киплинг, если вы сохраняете рассудок в то время, как все вокруг сходят с ума, это может быть потому, что до вас новости еще не дошли .

На Зигмунда Фрейда Толпа произвела такое впечатление, что он воспользовался этой книгой в формулировании основного тезиса своей работы Групповая психология и анализ Эго . Фрейд также изучал работу доктора У. Макдугала Групповое сознание , где автор утверждает, что основные характеристики толпы, - это экзальтированность и интенсификация эмоциональности , свойственная каждому ее члену. Фрейд ука-